Дэвид Култхард: «Я рад, что в последние трое суток мы увидели серьёзную озабоченность по поводу состояния Михаэля Шумахера со стороны не только мира Формулы 1, но и широкой общественности. Думаю, это говорит о сильно запоздавшем признании Михаэля действительно великим спортсменом. Я надеюсь и молюсь, чтобы он выжил и увидел, сколько хорошего о нём было сказано в это время.
Я считаю, что невероятные достижения Михаэля прежде не получали той оценки, которой заслуживали. Многие годы Шумахера воспринимали, как злого гения - безжалостного и слишком агрессивного на трассе. Герои прошлых лет, как Джеки Стюарт или Хуан-Мануэль Фанхио, оставляли соперникам место в борьбе, опасаясь фатальных инцидентов, а Михаэль всегда балансировал на грани, порой переходя её, как в Хересе»97 или Монако"06. Эти инциденты негативно воспринимались поклонниками чистой борьбы, которые, и я в том числе, считали его неправильным чемпионом, но нельзя не признавать его достижений.
Его действия могли приводить в бешенство. У нас было множество стычек, к примеру - в Спа в 1998-м, когда мы столкнулись на влажной трассе, он штурмовал боксы McLaren, заявив, что я пытался его убить. Позже я спросил его, чувствовал ли он когда-нибудь свою неправоту, и Михаэль ответил, что ничего такого не может припомнить. Это отлично его характеризует. Михаэль всегда невероятно уверен в себе и своих силах - это качество сделало его чемпионом.
На счету Михаэля семь чемпионских титулов и 91 победа в Гран При - сейчас я понимаю, что никогда не выступал на его уровне, но тогда я не мог этого признать, о чём совершенно не жалею. Теперь я знаю, что Шумахер всегда был для меня главным ориентиром - если я его опережал, поднявшись на подиум или выиграв гонку, то знал, что хорошо справился со своей работой.
У Михаэля была и другая сторона. На трассе он был жестким соперником. а для друзей и семьи - добрым и мягким человеком. Я не знал, вхожу ли в круг его доверенных лиц, но мы пересекались на мероприятиях Mercedes, и я отлично помню, как однажды был приглашен на его частную вечеринку после Гран При Германии - мы выпивали, курили сигары и говорили о том, как нам повезло заниматься в жизни любимым делом.
Мы всегда уважали друг друга. Уходя из Формулы 1 в конце 2006-го он предложил мне поменяться шлемами. Я знал, что он коллекционирует шлемы, и рад, что он отдал мне свой - для меня он очень дорог, а мой шлем лежит в его швейцарском доме.
Имидж Михаэля мог быть более позитивным, если бы он не сжег мосты с британской прессой, для которой Шумахер был полностью закрыт, по крайней мере - в первой части карьеры. Думаю, Себастьян Феттель сделал для себя из этого определённые выводы. Позже возвращение Шумахера в Формулу 1 вместе с Mercedes позволило нам увидеть его с другой стороны - более человечного, что вовсе ему не повредило. Он изо всех сил пытался соответствовать результатам Феттеля, Хэмилтона и Алонсо, и эта борьба позволила нам иначе оценить тот уровень, на котором он выступал в первой части карьеры.
Инцидент на горнолыжном склоне сблизил Михаэля с другими людьми на чисто человеческом уровне. Отец, жена и дети молятся у его кровати, как молятся другие семьи у постели больных. Хуже всего то, что порой мы даём людям достойную оценку слишком поздно. Я искренне надеюсь, что в борьбе со смертью Михаэль, быстро получивший медицинскую помощь самого лучшего уровня, вновь сможет победить, и оценит то, с каким уважением к нему все относятся".